Сегодня Алексею Парщикову — 70 лет. Исполнилось бы.

В молодости мы были, не побоюсь этого слова, друзьями. Помимо пересекающихся литературных интересов, было чисто человеческое, эмоциональное доверие.

Сколько всего было обсуждено, проговорено. Мне бы записывать, как Эккерман за Гёте, но увы. Ценность общения всегда осознаешь гораздо позже, чем следовало бы. Это был его, скажем так, «свибловский» период. Наша Настя донашивала одежду за его Тимофеем, время было трудное.

Однажды во время одного такого разговора он поднялся и потащил меня на вокзал, и мы спонтанно поехали в Киев. До этого и после этого я в Киеве не бывал. Для меня этот город ассоциируется с Парщиковым, больше ни с кем.

На моем тридцатилетии Евтушенко вдруг решил, что Алексей пытается приударить за его молодой женой Машей, вышел скандал, я потом их мирил несколько лет, и так и не примирил. А вот Вознесенский его высоко ценил. Почти как равного.

Потом он затерялся в Америке. Наши последующие встречи проходили раз в несколько лет, и каждая из них была какой-то мистической. Сижу однажды ночью пью чай у себя на кухне в пресловутом «писательском» доме на Ленинградке. Рядом панельная белая 12-этажка, не писательская ни разу, скорее пролетарская, и прямо напротив меня, тоже, кажется, на пятом этаже, в ярко освещенном окне сидит и пьет чай Парщиков. И он тоже меня увидел. Ну встретились, выпили чего покрепче. Он всего лишь у кого-то гостил, к тому моменту зацепиться в Москве у него было не у кого.

Последний раз мы виделись в клубе ОГИ в конце 2008 года, он был весь какой-то перекореженный после операции, плохо говорил, но пребывал в самом оптимистическом настроении. А через год с небольшим он умер. А у меня столько всего ужасного произошло в жизни за тот год, что весть о его смерти, признаюсь, я не воспринял глубоко, как следовало бы.

Его заслуги перед русской литературой огромны. Но это особый разговор, двумя словами не отделаешься. Не буду говорить и о его энциклопедической образованности и безупречном литературном вкусе, который был намного шире того, что он сам делал, отошлю к опубликованной потрясающей его переписке с Михаилом Эпштейном.

Источник: facebook.com